Я распахиваю окно и впускаю новый день.
Он пока робко заглядывает в этот мир первыми лучами сквозь густую листву, только слегка окрашивая в позолоту верхушки деревьев. Потом он хлынет золотым потоком, когда большое ленивое солнце тяжело поднимется над миром, стряхивая с себя остатки сна, томно и сладко потянется, широко улыбнется и зальет радостью и светом все вокруг.
Роса на серебристой траве в саду хоть и высохнет быстро, как обманчивые ночные слезы, но цветы, только чуть искупавшись в солнце, еще будут пахнуть тонко, нежно, прохладно и чуть горьковато, совсем не так, как в знойный полдень, когда они истомятся и разомлеют от жары, раскроются сладостью и медом, раскинутся и расплескают свою красоту.
Совсем не так, как вечером, когда они, вкусившие все радости и познавшие все тайны летнего дня, полны знания, чувственности, глубины.
Это раннее утро из зелено-розового крепдешина, свежее, чистое и нежное, недозрелое и хрустящее, как молодое яблоко. Оно прозрачное, ускользающее, трепещущее, неуловимое, полное акварели и переливов.
Оно еще не стало полуденным ситцем, в котором все ясно и слишком просто, в котором все громко и ярко, которое прямо и однозначно отвечает на все вопросы. В котором все душно, плотно, одуряюще, который отвлекает от главного шумом и сочными красками. Который суетится, кричит и размахивает руками.
Оно еще не стало тяжелым темно-синим муаром вечера, в котором так много теней, паутины, плотного тумана, обмана и соблазна, неоднозначности, странных звуков и неясных огней, бликов и бледного лунного сияния. Вечера, который чарует и увлекает за собой. Вечера, который все время прячет глаза.
Вечера, полного лжи.

Хочется зачерпнуть волшебства этого утра большим ведром, отнести в прохладный темный угол, накрыть его, чтобы сохранить чистоту. Беречь его. Знать, что оно есть у меня. Помнить о нем.
Чтобы однажды подойти к нему, открыть его, и, не глядя на свое отражение, опустить в него усталые руки, умыться его водой, впустить в сердце ясность, получить утешение, смыв с себя все ненужное и отмершее, всю тоску, чтобы жить дальше...

Открыть его, когда придет день, настанет час, будет минута, когда сердце вдруг сожмется и окажется очень маленьким, на грудь ляжет холодная тяжелая глыба, а пальцы еле заметно, но часто задрожат.
Когда ветки деревьев вдруг зацарапают облака, и ветер будет рвать усталое небо в клочья, и сухой колючий холод будет жечь глаза. Когда все вокруг станет резким и острым, черным или белым.
Когда ветер будет хозяином мира, свирепствуя и меняя все вокруг в едином порыве.
Когда захочется навеки остаться в зиме, лечь в глухую пустоту, с головой накрывшись снежным ледяным одеялом, и слушать, как тихо шуршат снежинки, одевая осень моих волос в серебро.
Когда слезы замерзнут на ресницах, и уже не будет больно.
Когда захочется ничего не помнить больше, ничего не знать, ничего не видеть и ничего не слышать больше, кроме тихого снега...