Рассказы (свои и не только)

[Дриада]

Нашла, вернее, подслушала вот это, не могла не поделиться:

Страсть. Она есть в каждом из нас. Она может дремать в нас, но рано или поздно она проснётся, откроёт свою пасть и завоет... Она говорит с нами... она ведёт нас. Страсти правят нами. И мы подчиняемся им. А разве у нас есть выбор?... Страсть дарит нам лучшие моменты в нашей жизни. Наслаждение любовью... упоение ненавистью... и экстаз скорби... Иногда страсть причиняет нам невыносимую боль. И если можно было жить без неё, то скорее всего, мы смогли бы познать настоящий покой. Но без страсти, мы будем по-настоящему мертвы...

[Орхидея]

"Неужели Вам никогда не приходило в голову, что у этого жалкого клоуна есть душа, живая, борющаяся человеческая душа, запрятанная в это скрученное тело, душа, которую заставили служить ему, как рабыню? Вы, такая отзывчивая, жалеете тело в дурацкой одёжке с колокольчиками, а подумали ли Вы когда-нибудь о несчастной душе, у которой нет даже этих пёстрых тряпок, чтобы прикрыть свою страшную наготу? Подумайте, как она дрожит от холода, как на глазах у всех ее душит стыд, как терзает её, словно бич, этот смех, как жжёт он её, точно раскалённое железо! Подумайте, как она беспомощно озирается вокруг на горы, которые не хотят обрушится на неё, на камни, которые не хотят ее придавить; она завидует даже крысам, потому что те могут заползти в нору и спрятаться там. И вспомните еще, что душа ведь немая, у нее нет голоса, она не может кричать.
Она должна терпеть, терпеть и терпеть... Впрочем, я говорю глупости... Почему же Вы не смеётесь? У Вас нет чувства юмора!"

Отрывок из романа "Овод"

[Ирина-Эльвира]

Орхидея, поплачу тоже вместе с тобой...
Эту книгу очень люблю, и читала её не один раз, со слезами.

[nvn]

Снег идет...
Чтобы услышать, как он падает, нужно перестать ощущать биение своего сердца...
И когда сердце затихает, вдруг слышишь, как танцуют и кружатся в веселом танце легкие снежинки, как ложатся они пышно взбитой белой периной, как покрывают они то, что хочется забыть, что хочется потерять, то, в чем разочаровался, то, в чем усомнился, то, чего устыдился.
Снег подобен Времени - он так же сглаживает острые камни, тщательно прячет то место, где оступился и упал, заносит и покрывает узором все зеркала, в которые не хочется смотреться, ловко скрывает все дороги, по которым не нужно идти.
Время Снега - период, когда все становится на свои места, вместо обманчивой яркой листвы, отвлекающих красок и одуряющих запахов, уводящих от сути вещей, все становится голым и настоящим, ненужное исчезает, больное болит сильнее и раны обнажаются, но когда зима отплачет свое и уйдет, ты посмотришь в небо новым взглядом и поймешь, что многое не так уж и важно...
Время Снега - это время зайти в гости к самому себе, даже если на твоем пути большие сугробы. Сквозь них видно, как светится вдали теплый огонек. Это твое сердце ждет тебя. Ждет, когда ты наконец придешь к нему, внимательно разглядишь и услышишь его, и задумаешься... Оно расскажет тебе о многом и научит слушать тишину.
А зимой тишина особенная - глубокая, плотная, глухая, всеобъемлющая, многослойная, тягучая. Она пронизана струйками обжигающего воздуха, заплетена тонким нежным кружевом березовых веток, наполнена переливами и искорками ослепительного солнечного дня, тоской синего вечера и легкой печалью тяжелых еловых веток. И ее краски так изменчивы... Утром все в прозрачно-розовой снежной дымке, в полдень небо становится синим-синим и особенно высоким, с легкими акварельными облаками, а в сумерки его съедают лилово-сиреневые тени, выползающие из-за темных стволов, низких веток, засыпанных снегом, и красно-коричневых густых зарослей подлеска.

И ты стоишь, и слушаешь тишину, и Снег идет, и ласково щекочет щеки, тает на ресницах, и сердце снова стучит, ровно и спокойно...

[Аленka]

nvn Просто здорово! Читала, как завороженная, местами ожидая найти определенные слова и ... находила их у Вас. Это приятно! Это красиво. Представляла каждую картинку и вновь тосковала по снегу и этой всеобъемлющей тишине.
Мне очень понравилось, спасибо!

[nvn]

Аленка, спасибо!

Рисую одиночество

Иногда кажется, что оно живет в самом дальнем, в самом темном и потаенном уголке души. Так далеко, что его бывает совсем не слышно.
Но о нем всегда напомнит последний луч умирающего солнца, монотонность и унылая скука серых осенних дней, синие тревожные тени на снегу, тусклое мерцание звезд на далеком темном небе, мерный стук дождя по крыше, черные засохшие лепестки роз под снегом, угасающий уголек костра, последнее упавшее осеннее яблоко, парящая в небе большая птица.
Сначала оно тянется тонкой ниточкой из самых глубин, растет и становится огромным, как сам мир. Одиночество - это глухой стук, это серый шершавый страх. Это пронизывающий холод, прожигающий до костей.
Одиночество - это пустота, звенящая и объемная. Это надрыв, это излом. Это боль, то острая, то изматывающая и тупая. И ты снова на грани, опять на краю...
Оно может выползать тонким серым туманом, незаметно обволакивать и опутывать липкой паутиной. И невозможно вырваться. Внутри тогда все ноет и разрывается.
Особенно острым и колючим оно бывает в праздники, когда все вокруг ликует и упивается радостной суетой. Тогда между тобой и миром словно вырастает стена, опутанная черными листьями и потоками дождя. Но все ворота закрыты, все ключи потеряны, и ты опять по эту сторону...
А бывает, что оно кидается на грудь черной злой кошкой, царапает и душит. И сбросить ее невозможно, и тяжело дышать. И хочется яростно биться грудью о стекло и ломать крылья. И падать, и вставать, и снова падать... Бессилие.
Оно редко приходит одно. Оно приводит с собой друзей - ноющую тоску, скуку, опустошение, жалость к себе и ощущение, что серебряные капли времени уходят в пустоту, и все было неправильно, и все зря... А что же дальше?
Но иногда оно так долгожданно, упоительно и прекрасно. Когда можно лежать на качелях, болтать ногой и смотреть в высокое небо. Когда на губах улыбка, а в глазах - покой. Когда в голове нет ни одной мысли. Совсем. И ты совершенно один в этом бесконечном мире. И весь мир - твой. Весь мир - для тебя.
И кажется, что с кончиков пальцев вот-вот вспорхнут облака...

[Vitzli]

-Посмотри на меня. Что случилось? Почему ты плачешь?
-Я не хочу тебя терять. Не хочу, что бы ты уходил.
-Я никуда не уйду. С чего ты это взяла? Ведь нам хорошо вместе.
-Ты всегда так говоришь. А потом уходишь.
-Но я же всегда возвращаюсь. Не плачь, глупая, я люблю тебя.
-Однажды ты уйдёшь и больше не вернёшься. Я знаю.
-Не плачь. Только не плачь. Ну куда я денусь?
Но она была права. Однажды он ушёл. А она ждала. Проходили годы, а она ждала. Она даже встретила другого, вышла замуж, у них родился ребёнок. Муж любил её. А она ждала Его. А потом ушла сама.

[nvn]

"Я боюсь, что ты не поймешь.., но это уже не важно...
Тот, кто смог в теплом ветре в волосах услышать дыхание вечности, кто в легком облаке смог разглядеть крыло ангела, кто смог сделать из осенних листьев корабль и уплыть на нем в океан надежды, кто смог из своей боли вырастить прекрасный цветок, кто всегда в своем зеркале видит солнце, тот, для кого лучшая колыбельная - это шепот деревьев, и лучшая мелодия - это музыка далеких звезд, тот, к кому на руки садятся птицы, и чьи глаза, как капли росы, отражают небо, тот уже никогда не сможет жить обычной жизнью...
Может и глупо искать у всякой вещи подкладку и тщательно разглядывать изнанку, но однажды вдруг она блеснет шелковым пурпуром и бирюзой, рассыплется золотыми звездами или засеребрится луной, и ты поймешь, что жизнь должна сверкать и переливаться, и тогда простые радости станут чудом..."

[nvn]

Я пришла к тебе сначала солнечным лучом, тонким, прямым и теплым. Он скользил по подушке, по твоей щеке, по волосам. Он был ласковым, нежным и любопытным. Он стремился потихоньку заглянуть в твою душу, чтобы понять, что ты такое, чем ты живешь, чем ты дышишь, что тебя радует, что заботит и печалит. Лучик пытался быть осторожным, легким и ненавязчивым, но ... кто-то наверное задернул шторы, я точно не знаю...
Я - это тот горький ветер, который прилетел к тебе потом... Он начал путаться в твоих волосах, играть с ними, гладить тебя по шее. Он пытался встрепенуть тебя, оживить блеск в твоих глазах. Он принес тебе сухой аромат далеких степей, соленое дыхание моря, свежесть и чистоту высоких снегов, нежность цветущих роз, тепло серых песков, терпкость буйной зелени, молчание камней, ароматы неведомых земель, счастья и мудрости. И ты встал и потянулся за этим ветром, и ноздри твои затрепетали, и глаза увлажнились... но кто-то наверное закрыл окно, я точно не знаю...
Я - это тот теплый майский дождь, задумчивый и тихий, что пришел к тебе потом... Он то еле слышно шелестел за твоим окном, что-то бормоча о то о себе, то о тебе, то негромко смеялся, то глухо плакал, то неистово бился грудью о стекло, пытаясь сказать нечто важное, то шептал что-то о любви и одиночестве, верности и достоинстве, благородстве и прочем волшебстве... И ты вышел к нему, и подставил лицо под его капли, чтобы окончательно проснуться, очиститься и смыть усталость, но кто-то наверное раскрыл зонт над тобой, я точно не знаю...
Я - это та гордая птица, что прилетела к тебе потом... Она села к тебе на руку, сложила сильные крылья и долго смотрела в твои глаза внимательным взглядом. И в этих глазах сначала она увидела что-то... Она хотела, чтобы вы вместе отправились в далекий путь, туда, где можно научиться любить, где можно научиться видеть и слышать, и чувствовать, и молчать, и подружиться с временем, строгим и неумолимым, и познать мудрость, и найти покой, и обрести силу, и войти в красоту, и увидеть вечность, и парить над самим собой...
И даже если бы вы ошиблись, то в вашей жизни осталось бы главное - Полет, высокий, один на двоих, или у каждого свой, не важно. И в вашем полете была бы удивительная легкость, прозрачность и чистота ... Но в твоих глазах вдруг мелькнул страх... Страх не найти... Или страх потерять... Или страх найти и потерять... А может, это страх столкновения с невиданной раньше Силой...
И когда ты протянул все-таки руку к птице, кто-то вдруг спугнул ее, я точно не знаю... Наверное, стая трясогузок, которые всегда вокруг тебя...
Моя жизнь - это смута, хаос и полет над бездной. Пусть над бездной, но все равно это - Полет. Он начался еще в далеком детстве, когда моя душа парила надо мной, другой, лежащей в больном забытьи и бреду внизу, и удивлялась - как это так получается, что она - одна, единая, живая и неделимая, а там, внизу, еще одна, и вроде это тоже я...
Моя птица уже прилетала ко мне... И мой взгляд уже давно направлен в ту сторону, куда она меня позвала. И я полечу за ней, одна или с кем-то, в моей душе есть легкость, в моих крыльях еще много силы, и со мной всегда мой Ветер...
И как теперь понять, зачем нас столкнула жизнь? Может, это был ее драгоценный подарок нам обоим, а мы этого не поняли?

[Сыщик]

история Черной Кошки
была на земле одна страна....там жили все волшебные животные и людей мало было совсем.....еще жили там колдуны и феи.короли и принцессы...да и кого не жило только там.но я хочу рассказать про Кошку......почему про нее? да так вот как то..про нее и все.....обычно про принцесс там про всяких сказки ,а эта будет про черную кошку....породы Корниш Рекс....это особенные кошки..они отличаются вообще от всех остальных.....они .....они.....даже не знаю.можно в инете фотки посмотреть.и сразу поймешь ,почему именно эта порода.вот.
и жила стало быть,Черная Кошка.
вот жила и все.одна.как то вот так вот у нее сложилось...может боялись ее когтей другие кошки и коты,а может нрава взбаламошного не понимали .да и она сама,сама так хотела.поэтому гуляла сама по себе.фыркала.рычала,царапа� �ась и могла даже пррребольно укусить! готичная такая Киска была,ну кто же знает ,отчего так у нее сложилось.полюбился ей цвет черный,с кем не бывает.
ну и как все знают,тайна притягательна.потому что Кошка была не совсем обычная и не похожа на других,а поэтому вызывала и любопытство и суеверный страх..хотя предрассудки из-за цвета масти-полнейший бред.любой мало-мальски смыслящий гоблин это прекрасно знал...но не все гоблины люди и прочее население страны знали об этом.развеивать мифы Кошка не любила.для этого есть передача какая- то по телеку.так вот .жилааааа.жилаааааа...ухмыл� �лась,ухмылялась,(чеширский кот был ее троюродным дядюшкой)ухмылочка была..ого.го.что надо.и никто на свете не мог ее приручить! ах как хотели! ловили ее! пугали ее! старались приманить лаской,но напрасно .напрасно.она была дикая.точка. да. дикая и точка.и вот.однажды.шла наша Черная Кошка мимо королевского замка,мышей она там ловила,забава такая у нее была.и тут! и тут! оооо.....тут она увидела .....увидела его! он был Серый.он был прекрасный.он был Кот.как она.только она Кошка ,а он Кот.и он был Король Страны.
загорелись ее черные глаза,глаза были такие же черные,как вся Кошка,кстати,очень даже очаровательно шли к готическому образу.но мы не о глазах все таки.вернемся к НЕМУ.Кот.Кот ,Кот.все .с этого дня она ловила мышей все чаще и чаще .там.у замка.и Кот выходил на балкон.она улыбалась ему фирменной чеширской улыбкой.терлась о стены замка и мягко щурилась на солнце.как мы уже поняли .она влюбилась.как обычная,как никакая не особенная ,как никакая не готичная кошка.она не перестала царапаться и кусаться,стала еще злее фыркать на других котов и прочих жителей станы но только не на него!.а Кот? он заметил ее! за-ме-тил.больше того.он стал прыгать к ней.пряяяаамо с балкона замка.и ему было страшно,но очень любопытно узнать ее..Кошку. потому что он жил в замке и никогда не видел чужих кошек.а она .она любила Короля Страны.потому что любила.и любила бы,даже если бы он был и не королем вовсе,а рыночным воришкой,таскающим мелкую рыбку у торгашей.кто ж виноват ,что Кот был монаршей особой.наверное нельзя было любить его.но она любила. а ему нельзя было прыгать к ней с балкона замка.
но сказка о Черной Кошке.которая полюбила Серого Кота.
Серый Кот.великий и прекрасный.он был Король страны и Кошки.и она не знала,кем станет для него.потому что она была только той,к которой он прыгал с балкона замка,хотя и было страшно.он же был-Король ,а она Черная Кошка породы Корниш Рекс.
конец.

[СимСим]

Мой пробный шарик.мы все учились по немногу.doc

[Сыщик]

СКАЗКА
один раз....один раз Котик пошел в лес.он любил ягодки.....взял лукошко и побрел себе....думал:"вот как наберу щас землянички и сам наемся и вареньица наварю на зиму"и с такими мыслями вышел на красивенькую солнечную полянку...там он увидел эти маленькие пушистые кустики с круглыми листочками из- под которых соблазнительно розовели ,краснели и зеленели аппетитные земляничные ягодки ,за которыми ,собственно ,он и пришел в лес.Котик с удовольствием набрал полное свое лукошко до самого верха! И решил еще вдоволь подкрепиться,так-как ягод оставалось на полянке предостаточно,они были такие сладкие и красивые,что он не мог уйти просто так,не набив животика,а животик,надо признаться ,был у него ,мягко говоря ,вместительненький.Короче ,любил наш Котик полакомиться вкусненьким чем -нибудь.и вот он пополз по полянке.он не пропустил не одного земляничного кустика! ни одной ягодки! он ел.ел,ел,ел и уже еле-еле мог передвигаться между кустиками...но все равно ел,потому что как раз тем летом ягоды уродились на редкость вкусные.можно сказать,эти ягоды были самыми вкусными из тех ,которые он когда нибудь пробовал.и он никак не мог от них оторваться.вот так вот он ползал ползал и не заметил ,как на лес спустилась ночь.а он все ел и ел.и перестал есть только тогда .когда уже на темной полянке не стало видно сладких ягод."Пора домой" поумал Котик.и попытался встать.но Котик не смог.он не смог подняться на лапы.он так набил живот ,что лапы его просто не держали!" оооой,что же мне дееелать теперь?" Котик вытращил глаза,если бы он не был покрыт пушистой серой шерсткой,можно было бы видеть ,что Серенький Котик бледный как мел.ну конечно,а как не побледнеть было ,когда перспектива остаться в лесу одному ночью,была ничуть не превлекательной.да .и вообще.в лесу могли водиться злые волки."как же мне быть?" задумался Котик,"я не собираюсь погибать в волчьей пасти,я в перспективе ,вообще мечтаю жить долго и может даже когда -нибудь стану королем " так думал наш милый Серенький Котик,чесав мягкой лапкой серый лоб.
К тому времени,пока Котик находился в раздумьях,половина ягод успела перевариться,Котик это почувствовал,лапы донесли его до кустов,откуда он уже вышел достаточно бодренько и долго не раздумывая.взял свое полное лукошко и побежал вон с полянки.
Котик бежал и бежал....было темно и сташно.пятки чем то нестерпимо кололо.хвост цеплялся за каждый сучок и ветку.что-то трещало .что-то шипело .кто то пищал,ночной лес был полон всяческих подозрительных звуков.он бежал и бежал,и даже не мог заткнуть уши лапами,он же нес лукошко с ягодами.
ХЛОП! Кот понял,что его cхватили."МЯЯЯЯЯААААААУУУУ� �УУУУ" взвизгнул ошалевший Кот,но его тут же сунули в мешок,завязали,взвалили на спину и потащили."мне кранты" удрученно пробормотал Кот в свои шикарные усы и отчаянно забархтался."Тише там,сладкий пончик" проскрежетал неприятный голос,тыча чем-то больно в спину нашего пленника."почти пришли уже,сладкий мой пирожочек!"Котик приуныл..он слышал как гадко кричат ночные птицы,как где-то вдалеке воют голодные волки и думал" ах я прожора,ну до чего- же довела меня ненасытная жадность,давно мог уже спать в своей кроватке,а теперь еду на чьей то костлявой спине непонятно куда и ,судя по репликам,все равно меня сожрут"
"всё,вытряхайся,пришли" гнусно прошипел голос и мешок с Котиком грохнулся на жесткий пол."мяк" коротко пискнул бедный и напуганый Котик,потирая дважды ушибленую за сегодня спину.
Бабка развязала мешок...."мамочки,Бабушка Ёжка,самая взаправдашняя",глаза Котика раскрылись до невероятных размеров,он никак не мог поверить в то,что перед ним стояла страшная старая ведьма в лохмотьях,совсем такая ,о каких ему довелось прочитать в книжках.
" ах ты ,глазастик" злостно захихикала старуха.."щааас мы тебя,щааас....печку только разожгу сильнее....зубы уже не те,а то- б сырьем я тебя,сладкий пончик"
" я пропал" пропищал тонко наш малыш,потому- что все ставни были заперты и засов на двери он бы ни за что не открыл своими короткими лапочками."надорвал ты меня,толстенький глазастик,ещё лукошко твоё..не бросать же ягодки,еле доперла"ходила охая бабка,таскала поленья в печь .доставала котлы и плошки....а Котик загрустил.уже светало,когда бабушка закончила свои приготовления к пиршеству,когда на столе уже лежала скатерть и самовар жутко блестел золотыми боками." вот ещё щас ягодки твои сахарком засыплю ,а после обеда вареньеце тебе на поминки наварю" с этими словами бабка взяла горсть ягод и кинула в свой беззубый рот "ИК,ИК" заикал от страха Котик и сглотнул комок шерсти.
"ох и яяяягод ты набрал,пирожочек",прошамка� �а бабка ,кинув еще одну горсть в беззубую пасть.и тут бабка закашляла! ее так носило по всей избе! она падала,кашляла,каталась по полу ,а Котик забившись под лавку тихо трясся от ужаса.
А бабку носило по всей избе на костяных ногах,она так кашляла! ой ,ой! и она спотыкнулась ,упала и попала прямо в печь,в эту горяченную раскаленную печь.всем наверное понятно .что она тут же сгорела там.
Котик подхватил свое лукошко ,подставил скамейку к запертой двери ,кое как отпер засов и побежал,так ,как не бегал никогда в жизни..
он бежал бежал ....бежал...еще бежал..Котику показалось ,что он бежал целую тысячу лет!
Итак,изо всех сил перебирая серыми лапами,тяжело дыша через открытый рот,он все таки прибежал в то место ,где стоял его домик,потому что было уже совсем светло и он видел ,куда бежать..
" уффф" выдохнул серый горемыка ,ставя лукошко на пол и садясь на родной порог.
"вот так урок" думал Серый Котик,когда ел свое земляничное варенье зимой...."больше не буду обжираться" и отложил ложку

[Сыщик]

мне бы хотелось....
прожить с тобой...столько же.как мне сейчас.
30 лет и 1 месяц и 1 день...или на 100 лет больше.
мне бы хотелось дышать на твоё лицо
утрами...улыбки ..ловить...со мною проснулся..видеть....
мне бы хотелось ждать тебя с нетерпением...обнимать ..руки гладить..до судороги в своих....до дрожи в коленях..до крика.....радости.
мысли..мои....уходят, уходят вереницею ,веры полны,желания,искры надежды на Космос какой- то там,на Всевышнего,услышит,услышит .не услышит,захочет ли...такую кроху такой крохе бросить...чтоб верили...чтоб дальше пошла молва....это надо- ль Ему?
странная.горькая,смешная женщина,такая жестокая,рву ногтями себе лицо,тебе сердце на фенечки.разменяемся?
твоего -ли я поля ягода,чтоб вот так, за мной,продолжать мой род..или просто,за компанию....
грязь одна.грязь и грязь.застряли.вперлись надолго здесь,втюрились...
запоздала я?запоздалая? глупая,бешеная!но твоя,не чужая,обманывай,обманывай!� �альше придумывай,мне даже нравится,жить так...одними воспоминаниями,что сбыться могло,перематывать,перемал ывать.помалкивать.вздыхать .наврал,наврал,горюшко! да что ж мы такие слабые,за что такой туман на мою голову,карма...факинг карма...
а ты пока радуйся.раз пишу,то ещё живая,бедная,а верная! до беспамятства.как барон Мюнхаузен себя за волосу тащу,тащу,вроде- б тону,а вроде и вытаскиваю.непонятно.непон ятно жевот тут все слова наши,любимые,смешные,надо же.
а гласности не даёшь ...не даёшь сказать,затыкаешься,сам,ме� �я...бояка,бояка,только и это кончится,всё перед зеркалом встанем,стыдиться.не спрячемся,как страусы,как теперича,в суете не зароемся,с головой со всеми неудачами ....
давай же,сядем...пока пообнимаемся.как обычно,в стороны,как таракашки потом...разбегаемся? да не будет страшно! стах-он нам только кажется(имхо),а кто -то сказал,съумничал(так что-ли слово пишется? блин,грамотейка сраная),так каламбуристо,типа там,страх-это рубеж,если его бояться,то...никогда не познаешь чего- то там ,большего ,чем он...страх...
думай..если не испугаешься,а про меня- то... давно знаешь,ведь знаешь-же?сказала:"я не боюсь,мне даже приятно,всё делать,для тебя,и ради,я умею, знаю как"...наверное.да точно!!!постараюсь.обещаю.

[nvn]

Настало время пергамента... Листья, руки, душа - все истончилось в прозрачность. Все стало хрупким, хрустким, ранимым и зрелым. Все стало острее, и одиночество тоже...
Наверное, он просто стал старым... Или наступила осень... А может и то, и другое.
На лице прожившего долгую жизнь должен быть покой и мягкий свет. Мудрость, доброта, любовь и смирение. И все морщинки должны разгладиться. А как же иначе? Ведь он получил уже ответы на многие вопросы, мятежное сердце давно успокоилось и бьется ровно, дороги, звуки и запахи уже никуда не зовут, глаза никого не ищут, а душа... крылья ее сильны и упруги. Лицо прожившего долгую жизнь должно быть красивым, ибо он познал красоту, и она поселилась в нем, спина должна быть прямой, ибо только так можно тянуться к свету, а руки должны быть теплыми, ибо доброта, текущая из них, согревает все, к чему они прикасаются. Но я такого, прожившего долгую жизнь, нигде и никогда не видела. А он...
Он именно такой - красивый, добрый и теплый.
К нему пришла осень, так же, как и ко всем... И опять расцветают крупные розы, веселые, тугие, чуть пьяные. Они жадно купаются в золотистых брызгах неостывшего еще солнца и поют о том, что жизнь забавна и занятна. И большая старая яблоня все сыплет и сыплет щекастыми душистыми яблоками. И калина, словно разудалая купчиха, нарядилась в гирлянды красных бус, потяжелела и набухла. Все вокруг ярко, пышно и празднично.
Но солнце все больше зябко кутается в серую фланель волглых туч. По ночам сильно тянет сыростью. Она выползает из оврагов, лощин и болот, рассыпается мурашками по спине и гонит в тепло. Лес становится реже, тоньше и звонче.
Скоро по стенам зло захлещут пощечинами ноющие дожди. Ветер поможет деревьям застелить землю толстыми желтыми коврами листьев, которые будут шуршать и путаться под ногами. По утрам небо станет выше, голубее и пронзительнее. Вода в озере остынет и потемнеет. Птицы умолкнут как перед чем-то очень важным. Перед чем-то важным...
А потом... придет пора Безмолвия. На мир обрушится тишина. И его старые толстые стены занесет серебром. Оно заполнит все его морщинки и трещинки, набьется под крышу и под пороги. Запорошит его окна, и он перестанет видеть мир и надолго уйдет в себя, задремлет, затоскует. Он будет в полузабытьи вспоминать, как его, еще совсе юного и крепкого, везли с Волги, по глухой и заросшей дороге. Сначала по мягким разноцветным мхам, которые словно бархат, расстилались под ногами. Потом по рыжим высоким папоротниками, вдоль березняка. Потом по жирной и черной болотной земле, где он надолго и глубоко увязал, и за него цеплялась высокая, жесткая и сочная трава, и пахло тиной и стоячей водой. Потом по сухому и высокому сосняку, где воздух, напитанный хвоей, словно наполнял силой все живое.
А потом он долго-долго просто жил, укрывая в своих теплых объятиях от дождя и рваного ветра, от колючего снега и сырости, от непогоды и обжигающей стужи всех в нем живущих. Ночью он преданно охранял их сон, днем, чуть задремав, неожиданно вздрагивал и просыпался от звонких детских голосов. Он просто долго-долго жил...
И теперь он стал старым. Он уже не мог справиться с дождем и ветром, и они проникали будто в самое его сердце. И он все реже стал слышать людские голоса. Он почувствовал себя одиноким.
И только старая черемуха за его окном в самые мрачные и темные дни неистово билась грудью об его крышу, и, цеплялась руками за его стены и ломая пальцы, шептала ему о своей боли, о несбывшемся, об ушедшем, о невозможном...
А потом она кричала о том, что сильнее Любви в этом мире только Смерть, а еще сильнее Любви Гордость, и что сильнее Любви может быть еще Ненависть, что больше Любви может быть только Нежность, а выше Любви не может быть Ничего...
А он слушал и не знал, что ей ответить, как утешить, как дать ей покой.
Он стал слишком одинок и не знал, где взять силы, чтобы нести свое Одиночество с Достоинством. Это все, что ему осталось...

[nvn]

Я хочу, чтобы ты стал моим врагом... Тем, который достоин нашей битвы... Серьезным и умным, тем самым, который заставит меня измениться. Ты не будешь плести серые сети за моей спиной, а выйдешь ко мне честно и прямо, выложишь свое оружие и предложишь сразиться. Лоб твой будет открытым, глаза - ясными, а взгляд - чистым и уверенным. И во время нашей тяжелой битвы мы оба вдруг поймем, что впереди нас ждет Вечность, и в ней каждому уже уготовано свое место, и нам нечего делить... И в нашей битве не будет побежденных и победителей. И тогда мы, залитые потом и кровью, обессиленные и опустошенные, обнимем друг друга, стоя на коленях в пыли, и станем друзьями навек...

Я хочу, чтобы ты стал моим сердцем... Тем самым, что переполнено любовью, что способно бесконечно терпеть и прощать, тем, что способно ждать, тем, что способно чувствовать и смиряться. Я хочу, чтобы оно было огромным, открытым миру и трепетало и пело от бесценной и редкой способности любить. И я буду вслушиваться в него, беречь его и верить только ему...

Я хочу, чтобы ты стал моим деревом... И тогда я приду к тебе в жаркий полдень, обниму руками ствол, прислонюсь к тебе щекой и буду слушать тебя. Я буду слышать, как потрескивает твоя сухая, теплая и шершавая кора, как бежит внутри тебя жизнь, как перешептываются на ветру твои сочные листья. И нам вдвоем будет просто хорошо и спокойно...

Я хочу, чтобы ты был моим солнцем... Не тем злым и кусающим, что обжигает мои крылья, если подлететь слишком близко. А тем, самый нежный и теплый лучик которого радостно будил бы меня по утрам и дарил бы золото нового дня. Он щекотал бы мою шею, гладил бы по волосам и напевал о том, что жизнь может быть легкой и светлой.

Я хочу, чтобы ты стал моим дождем... Не тем серым осенним занудным старикашкой, что сыплет мелкой и едкой россыпью, раздраженно ворчит и сеет тоску, а молодым, упругим и веселым летним дождем, который резво скачет по крышам, очищает, смешивается с моими слезами и уносит их в далекий океан Надежды...

Я хочу, чтобы ты стал моим озером... Большим, глубоким и зеленым. Я буду приходить на твой берег, смотреться в зеркало твоих темных вод и вместо себя видеть то облака, то звезды... Я опущу в него свои руки, чтобы прохлада остудила жар моих страстей и подарила бы тишину...

Я хочу, чтобы ты стал моими сумерками... Я буду бродить в твоей густой синеве и искать те двери в тонкие миры, что приоткрылись мне когда-то... Я буду нащупывать руками в ускользающем лиловом свете все самые острые грани и стараться проникнуть сквозь них. Я знаю, что там меня ждет именно то, чего я так хочу и по чему я так тоскую...

Я хочу, чтобы ты стал моим снегом... Тем самым белоснежным и пушистым снегом, который делает мир чище и светлее, который прячет под собой те дорожки, по которым не нужно идти, чтобы прийти в никуда. Тем, который спрячет страхи и сомнения и подарит чистоту.

Я хочу, чтобы ты стал моей зимой... Беспокойной, завывающей и стонущей. Той, которая все время недовольно ворочается в своих белых обжигающих одеждах. Той, которая придет ко мне и лютым звенящим холодом выстудит наконец мою гордость...

Я хочу, чтобы ты стал моим временем... Тем, которое плывет медленно и широко в своих берегах, а не несется бешеным потоком, сметая на своем пути все, что я успела полюбить, но не сберегла, будучи столь беспечной... Тогда бы я остановилась хоть на мгновение и смогла бы взять в руки огонек моей любви и защитить его от ненастья...

Я хочу, чтобы ты стал моим закатом. Тем страшным и торжественным пожарищем, которое загорается перед самым уходом света и расцветает на щеках багряными лепестками, когда я стою перед воротами царства черного бархата. И тогда я не буду больше бояться ночи...

Я хочу, чтобы ты стал моей дорогой. Не той, которой идут все. Не той, которая ведет к широким вратам. А той, что узка, извилиста, покрыта пылью, усыпана острыми камнями и хорошо спрятана от всех. Той, которая ведет в настоящее и главное. Той, которая ведет к тому, что я упустила и утратила, будучи столь небрежной. Той, которой я когда-нибудь приду к самой себе, хоть и длиною она будет в целую жизнь...

Я хочу, чтобы ты стал моим сном... Тем, в котором я счастлива безмятежностью нежного утра, тем, в котором я чувствую себя золотистой и легкой, где мои пальцы пахнут фиалками, где мои волосы как ветер, моя песня тонка и красива и мое.., нет, НАШЕ счастье бесконечно...

Я хочу, чтобы ты стал моим небом... Таким далеким и таким близким, таким глубоким, непостижимым и таким родным... И тогда я буду чаще отрывать свой взгляд от земли и вглядываться в это бирюзовое полотнище, что трепещет на всех ветрах, пытаясь постичь в нем Вечность. А по ночам я буду выходить навстречу звездам, прислушиваться к их шепоту и пытаться постичь Беспредельность...

Я хочу, чтобы ты стал моим другом... И тогда ты придешь ко мне однажды глухим осенним вечером, совершенно замерзший и усталый. И мы сядем у огня, прижмемся друг к другу и будем долго-долго молчать, отогреваясь телом и душой. И наши сердца наполнятся нежностью и цветением, мы будем радоваться общей радостью и печалиться общей печалью, вместе и навсегда...

Я хочу, чтобы ты стал моим ветром... Не тихим и ласковым, не покорным и робким, а бушующим и яростным, который нагоняет свинцовые тучи и меняет мир до неузнаваемости. Он сорвет и унесет прочь все то, что прибило однажды к моему берегу бурным весенним потоком, то, чего я не ждала и не просила, то, что мешает, что отжило, что ворует и сжигает жизнь.

Я хочу, чтобы ты стал моей мечтой... Той, к которой я шла бы через призрачное и невозможное, через страх тех, кто боится не найти, кто боится потерять, через насмешки тех, кто боится не дойти, кто боится жизни и самого себя. Я шла бы, сбивая ноги и теряя силы, через серую пелену и злые ветры, через стены дождя и снега, через камни и пески, потому что однажды я поверила в тебя...

Я хочу, чтобы ты стал моей музыкой... Той, что тихо-тихо струилась бы по ручьям моей души и расцветала бы в моем сердце прекрасными цветами. Той, что ткала бы замысловатые узоры и уносила бы меня вдаль слезами нежности...

Я хотела бы, чтобы ты стал моей птицей... Той, что прилетает к каждому из нас лишь однажды... И я сделала бы все, чтобы не спугнуть ее, чтобы она села мне на руки и заглянула бы в мои глаза... И я бросила бы ВСЕ и полетела бы вместе с ней... Ведь она зовет за собой лишь раз...

Я хочу, чтобы ты стал моим огнем... Тем, который есть живое дыхание мира, он подобен ветру, легкий, воздушный и свободный. И я купалась бы в его свете и тепле, становясь ясной, сильной, чистой и светящейся... И мы дышали бы одним вдохом, искрились и переливались бы, становясь одним целым...

Я хочу, чтобы ты стал... нет, я хочу, чтобы ты остался самим собой... той живой, теплой и родной душой, каким ты однажды и навсегда пришел в этот мир...

[nvn]

Я распахиваю окно и впускаю новый день.
Он пока робко заглядывает в этот мир первыми лучами сквозь густую листву, только слегка окрашивая в позолоту верхушки деревьев. Потом он хлынет золотым потоком, когда большое ленивое солнце тяжело поднимется над миром, стряхивая с себя остатки сна, томно и сладко потянется, широко улыбнется и зальет радостью и светом все вокруг.
Роса на серебристой траве в саду хоть и высохнет быстро, как обманчивые ночные слезы, но цветы, только чуть искупавшись в солнце, еще будут пахнуть тонко, нежно, прохладно и чуть горьковато, совсем не так, как в знойный полдень, когда они истомятся и разомлеют от жары, раскроются сладостью и медом, раскинутся и расплескают свою красоту.
Совсем не так, как вечером, когда они, вкусившие все радости и познавшие все тайны летнего дня, полны знания, чувственности, глубины.
Это раннее утро из зелено-розового крепдешина, свежее, чистое и нежное, недозрелое и хрустящее, как молодое яблоко. Оно прозрачное, ускользающее, трепещущее, неуловимое, полное акварели и переливов.
Оно еще не стало полуденным ситцем, в котором все ясно и слишком просто, в котором все громко и ярко, которое прямо и однозначно отвечает на все вопросы. В котором все душно, плотно, одуряюще, который отвлекает от главного шумом и сочными красками. Который суетится, кричит и размахивает руками.
Оно еще не стало тяжелым темно-синим муаром вечера, в котором так много теней, паутины, плотного тумана, обмана и соблазна, неоднозначности, странных звуков и неясных огней, бликов и бледного лунного сияния. Вечера, который чарует и увлекает за собой. Вечера, который все время прячет глаза.
Вечера, полного лжи.

Хочется зачерпнуть волшебства этого утра большим ведром, отнести в прохладный темный угол, накрыть его, чтобы сохранить чистоту. Беречь его. Знать, что оно есть у меня. Помнить о нем.
Чтобы однажды подойти к нему, открыть его, и, не глядя на свое отражение, опустить в него усталые руки, умыться его водой, впустить в сердце ясность, получить утешение, смыв с себя все ненужное и отмершее, всю тоску, чтобы жить дальше...

Открыть его, когда придет день, настанет час, будет минута, когда сердце вдруг сожмется и окажется очень маленьким, на грудь ляжет холодная тяжелая глыба, а пальцы еле заметно, но часто задрожат.
Когда ветки деревьев вдруг зацарапают облака, и ветер будет рвать усталое небо в клочья, и сухой колючий холод будет жечь глаза. Когда все вокруг станет резким и острым, черным или белым.
Когда ветер будет хозяином мира, свирепствуя и меняя все вокруг в едином порыве.
Когда захочется навеки остаться в зиме, лечь в глухую пустоту, с головой накрывшись снежным ледяным одеялом, и слушать, как тихо шуршат снежинки, одевая осень моих волос в серебро.
Когда слезы замерзнут на ресницах, и уже не будет больно.
Когда захочется ничего не помнить больше, ничего не знать, ничего не видеть и ничего не слышать больше, кроме тихого снега...

[violetsunset]

Очень нравится, спасибо огромное! особенно почему-то приглянулось "Хочется зачерпнуть волшебства этого утра большим ведром" - про мои сны, которые черпай-черпай...

[nvn]

violetsunset, а я почему-то перестала видеть сны. Может, они уже стали для меня явью?

На пороге

Ветер еще не пахнет весной. Совсем.
И зима неутомимо застилает землю белыми пушистыми коврами, прекрасно зная, что они потом съежатся и сморщатся, почернеют, осядут, раскиснут и заплачут, словно от жалости к себе, и на смену им придут другие, сочные и душистые, из зеленого шелка и цветастого тонкого муслина.
И они будут гулять и перекатываться по земле, как волны, дышать солнцем, радостью и медом.
А потом они станут толще и грубее, станут колючими и жесткими. Они будут смешно шуршать, перешептываться, водить хороводы, наряжаться в ягодные бусы и бархатные мхи, убегать за ветром и впитывать холодные слезы осени. А потом краски их, яркие и богатые, постепенно станут суше, начнут крошиться и темнеть. И вновь настанет пора, когда, глядя на белое небо, захочется заглянуть в самого себя...
Так было, есть и будет всегда.
Пройдет всего несколько дней, и зима станет тяжелее, потемнеет, обмякнет, станет грузной и бесформенной, дыхание ее уже не будет таким ровным, а взгляд - таким ясным и пронзительным.
Ей все чаще захочется свернуть на незаметную тропинку, зайти подальше и прислониться спиной к дереву. Чтобы постоять на месте. Подышать. Подумать...
И ей совсем не хочется спать. Она не устала, не обессилела, не выдохлась, не постарела.
Просто она понимает, что пришла пора. Пора уходить. Она всегда знала, что все случается в нужное время и в нужном месте. И ей не нужно чужого. Она сильна и счастлива в своем.
Пришла пора идти по одной стороне дороги, ближе к обочине, не мешая и не задевая локтем тех, кто идет навстречу и посередине. Тех, кто очень спешит. Тех, кто не может понять...
Пришла пора уйти так, чтобы не хотелось оглянуться и вернуться. Ведь пока она стоит на пороге, мир уже изменился.

[Snusmumrik]

nvn, спасибо за кусочек волшебства, вашего космического воображения

[Аленka]

Я когда прочла - хлынули слезы....было больно, обидно, и еще много смешанного, которое хочется вырвать из мыслей, из сердца, но увы - это та правда, которая позволяет нам оставаться людьми, покуда она будет продолжать нас задевать, мучать, вызывать мысли и эмоции...
Я не могла это читать, но не могла и остановиться.
Как и не могу не поделиться с вами....




Ранее утро… 8 марта. Будильник зазвенел и, даже не успев как следует начать свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару. Стало чуть светать.
Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже голову, я приближался к базару. Я ещё за неделю до этого решил: никаких роз, только весенние цветы… праздник же весенний.
Я подошёл к базару. Перед входом, стояла огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошёл. Да, цветы действительно красивы.
- А кто продавец, - спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я почувствовал, какой ледяной ветер.
- А ты сынок подожди, она отошла ненадолго, щас вернётся, - сказала тётка, торговавшая по соседству солёными огурцами.
Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена.
Напротив меня стоял старик.
Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло.
Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нём не было места, которое было бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым. Брюки, такие же старые, но до безумия наутюженные. Ботинки начищены до зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок, был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нём просто отвалилась. Из-под плаща была видна старая, почти ветхая рубашка, но и она была чистой и наутюженной. Его лицо было обычным лицом старого человека, вот только, во взгляде было что-то непреклонное и гордое, не смотря ни на что.
Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть небритым в такой день. На его лице было с десяток порезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты.
Деда трусило от холода, его руки были синего цвета… Его очень трусило, но он стоял на ветру и ждал.
Какой-то нехороший комок подкатил к моему горлу.
Я начал замерзать, а продавщицы всё не было.
Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый измученный бедностью и старостью человек. И ещё я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего положения за чертой бедности.
К корзине подошла продавщица.
Дед робким шагом двинулся к ней.
Я то же подошёл к ней.
Дед подошёл к продавщице, я остался чуть позади него.
- Хозяюшка… милая, а сколько стоит одна веточка мимозы? - дрожащими от холода губами спросил дед.
- Так, а ну вали от сюдава алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а то… - прорычала продавщица на деда.
- Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку… Сколько она стоит? - тихо спросил дед.
Я стоял позади него и чуть с боку. Я увидел, что у деда в глазах стояли слёзы…
- Одна? Да, буду с тобой возиться, алкашня... Давай, вали отсюдава, - рыкнула продавщица.
- Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, - так же тихо сказал дед.
- Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка, - с какой-то ухмылкой сказала продавщица. На её лице проступила ехидная улыбка.
Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки по рублю.
- Хозяюшка, у меня есть три рубля, может, найдёшь для меня веточку на три рубля? - как-то очень тихо спросил дед.
Я видел его глаза. До сих пор, я никогда не видел столько тоски и боли в глазах мужчины.
Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.
- На три тебе найти, алкаш, га, га, га, щас я тебе найду, - уже прогорлопанила продавщица.
Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась…
- На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари, га, га, га, га, - дико захохотала эта дура.
В синей от холода руке деда я увидел ветку мимозы, она была сломана посередине.
Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая слушать его, ломалась пополам, и цветы смотрели в землю… На руку деда упала слеза… Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
- Слышишь ты, сука, что же ты, *****, делаешь? – начал я, пытаясь сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.
Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то побледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как мышь на удава и молчала.
- Дед, а ну, подожди, - сказал я, взяв деда за руку.
- Ты, курица тупая, сколько стоит твоё ведро, отвечай быстро и внятно, что бы я не напрягал слух, - еле слышно, но очень понятно прошипел я.
- Э… а… ну… я не знаю, - промямлила продавщица
- Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро!?
- Наверное, 500 рублей, - сказала продавщица.
Все это время дед непонимающе смотрел то на меня, то на продавщицу.
Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
- На, отец, бери, и иди поздравляй свою жену, - сказал я.
Слёзы, одна за другой, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча плакал…
У меня у самого слёзы стояли в глазах.
Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.
- Хорошо, отец, пошли вместе, - сказал я и взял деда под руку.
Я нёс цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча.
По дороге я потянул деда в гастроном.
Я купил торт, и бутылку красного вина.
И тут я вспомнил, что я не купил себе цветы.
- Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют роль эти 500 рублей, а тебе с поломанной веткой идти к жене негоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней, поздравляй.
У деда хлынули слёзы… Они текли по его щекам и падали на плащ, у него задрожали губы.
Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слёзы стояли в глазах.
Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и, вытирая глаза, сделал шаг к выходу.
- Мы… мы… 45 лет вместе… Она заболела… Я не мог её оставить сегодня без подарка, - тихо сказал дед, спасибо тебе...
Я бежал, даже не понимая, куда бегу. Слёзы сами текли из моих глаз…