Моё любимое стихотворение

[arpia]

Ну и мои любимые

Марина Цветаева

Никто ничего не отнял!
Мне сладостно, что мы врозь.
Целую Вас — через сотни
Разъединяющих верст.

Я знаю, наш дар — неравен,
Мой голос впервые — тих.
Что вам, молодой Державин,
Мой невоспитанный стих!

На страшный полет крещу Вас:
Лети, молодой орел!
Ты солнце стерпел, не щурясь,
Юный ли взгляд мой тяжел?

Нежней и бесповоротней
Никто не глядел Вам вслед...
Целую Вас — через сотни
Разъединяющих лет.

***

Мы с тобою лишь два отголоска:
Ты затихнул, и я замолчу.
Мы когда-то с покорностью воска
Отдались роковому лучу.

Это чувство сладчайшим недугом
Наши души терзало и жгло.
Оттого тебя чувствовать другом
Мне порою до слез тяжело.

Станет горечь улыбкою скоро,
И усталостью станет печаль.
Жаль не слова, поверь, и не взора,
Только тайны утраченной жаль!

От тебя, утомленный анатом,
Я познала сладчайшее зло.
Оттого тебя чувствовать братом
Мне порою до слез тяжело.

[Arti]

Очень нравится последнее четверостишие в этом стихотворении. Сегодня что-то внезапно вспомнила. Захотела найти, нашла... а автора не нашла. Кто знает - обозначьте, плиз.

Нет, это не влюбчивость и не разврат,
Что многие нравятся с первого дня.
Я просто ищу, обжигаясь опять,
Того, кто всем сердцем полюбит меня!

Нет, это не лень и не слабость моя,
Что зла я не делаю даже себе…
Мне просто все люди как будто друзья,
И каждый ступень в восходящей судьбе.

Вам кажется, будто всегда весела,
Но это лишь внешне и Вам не суметь
Понять одного – я ведь жалость ждала
Ведь я человек – меня нужно жалеть!

[Anksunamun]

всем добрый день!
Ника Турбина

я ночь люблю за одиночество,
когда с собой на едине, я говорю о том,
что хочется
и что не хочется судьбе.

могу я думать о несбыточном,
о том,
что ночи нет конца
и можно верить в дни счастливые
и плакать можно без конца.

не надо слушать слов укора
и глаз тревожных острие
не надо прикрывать рукою,
когда становится темно.

[Blanca]

Луна отраженья ищет,
напрасно кружа по свету, -
лишь пепел пожаров сеют
тигриные вздохи лета.
Как нервы, натянут воздух,
подобный ожогу плети,
и блеянье шерстяное
колышет курчавый ветер.
Пустыня к небу взывает
рубцами плеч оголенных,
от белых звезд содрогаясь,
как от иголок каленых.

Ночами снится Фамари,
что в горле - певчие птицы,
и снятся льдистые бубны
и звуки лунной цевницы.
И гибким пальмовым ветром
встает нагая при звездах,
моля, чтоб жаркое тело
осыпал инеем воздух.
На плоской кровле дворцовой
поет под небом пустыни.
И десять горлинок снежных
в ногах царевны застыли.

И наяву перед нею
вырос Амнон на ступени,
смоль бороды задрожала,
пеною чресла вскипели.
Из-за решетки глядит он
полными жути глазами.
Стоном стрелы на излете
вздох на губах ее замер...
А он, рукой исхудалой
обвив железные прутья,
в луну впивается взглядом
и видит сестрины груди.

В четвертом часу под утро
в постель он лег, обессилев,
пустые стены терзая
глазами, полными крыльев.
Тяжелый рассвет хоронит
под бурым песком селенья -
на миг приоткроет розу,
на миг процветет сиренью.
Колодцев тугие вены
в кувшины сливают эхо.
В изгибах корней замшелых
шипит, извиваясь, эфа.
Амнон на кровати стонет,
затихнет на миг - и снова
спаленное бредом тело
обвито плющом озноба.

Фамарь голубою тенью,
в немой тишине немая,
вошла - голубей, чем вена,
тиха, как туман Дуная.

- Фамарь, зарей незакатной
сожги мне грешные очи!
Моею кровью горючей
твой белый шелк оторочен.
- Оставь, оставь меня, брат мой,
и плеч губами не мучай -
как будто осы и слезы
роятся стайкою жгучей!
- Фамарь, концы твоих пальцев,
как завязь розы, упруги,
а в пене грудей высоких
две рыбки просятся в руки...

Сто царских коней взбесились -
качнулась земля от гула.
Лозинку под ливнем солнца
до самой земли пригнуло.
Рука впивается в косы,
шуршит изодранной тканью.
И струйки теплым кораллом
текут по желтому камню.

О, как от дикого крика
все на земле задрожало.
Как над сумятицей туник
заполыхали кинжалы.
Мрачных невольников тени
по двору мечутся немо.
Поршнями медные бедра
ходят под замершим небом.
А над Фамарью цыганки,
простоволосы и босы,
еле дыша, собирают
капли растерзанной розы.
Простыни в запертых спальнях
метит кровавая мета.
Светятся рыбы и грозди -
влажные всплески рассвета.

Насильник от царской кары
уходит верхом на муле.
Напрасно вдогонку стрелы
нубийцы со стен метнули.
Забили в четыре эха
полков голубые луны.
И ножницы взял Давид -
и срезал на арфе струны.

Добавлено через 1 минуту

гарсия лорка

Добавлено через 1 минуту

Неверная жена



И в полночь на край долины увел я жену чужую, а думал - она невинна... То было ночью Сант-Яго, и, словно сговору рады, в округе огни погасли и замерцали цикады. Я сонных грудей коснулся, последний проулок минув, и жарко они раскрылись кистями ночных жасминов. А юбки, шурша крахмалом, в ушах у меня дрожали, как шелковые завесы, раскромсанные ножами. Врастая в безлунный сумрак, ворчали деревья глухо, и дальним собачьим лаем за нами гналась округа... За голубой ежевикой у тростникового плеса я в белый песок впечатал ее смоляные косы. Я сдернул шелковый галстук. Она наряд разбросала. Я снял ремень с кобурою, она - четыре корсажа. Ее жасминная кожа светилась жемчугом теплым, нежнее лунного света, когда скользит он по стеклам. А бедра ее метались, как пойманные форели, то лунным холодом стыли, то белым огнем горели. И лучшей в мире дорогой до первой утренней птицы меня этой ночью мчала атласная кобылица... Тому, кто слывет мужчиной, нескромничать не пристало, и я повторять не стану слова, что она шептала. В песчинках и поцелуях она ушла на рассвете. Кинжалы трефовых лилий вдогонку рубили ветер. Я вел себя так, как должно, цыган до смертного часа. Я дал ей ларец на память и больше не стал встречаться, запомнив обман той ночи у края речной долины, - она ведь была замужней, а мне клялась, что невинна.

[Шкода]

Мое самое-самое любимое.
Блок "Незнакомка"

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»1 кричат.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

[ladi flame]

Ах, какая тема, какая тема... я просто таю!

Екатерина Горбовская
...Он говорит, что там есть речка Остынь,
Он говорит. что там такие звезды!
Он говорит, что там растет ракита,
Он говорит, его зовут Никита.
Он говорит, что там полно малины,
Он говорит, что медлить нет причины,
Он говорит, что там ручная сойка...
А я-то знаю: там изба да койка.

не знаю кто...
Приходи, когда лепесток луны
Поплывет по реке небес.
Приходи потому, что жизнь - это мы,
Угодившие в темный лес.
Приходи откровением губ и рук,
Я готова почти на все.
Потому, что жизнь - это просто круг,
Это чертово колесо.
Приходи потому, что жизнь - это пыль
В паутине текущих дней.
Мы сегодня - живые. А завтра мы
Превратимся в пару камней.

Цветаева
Знаю,что ко мне ты не придешь,
Но поверь,не о тебе горюю:
От другого горя невтерпеж,
И о нем с тобою говорю я.
Милый, ты передо мной в долгу.
Вспомни,что осталось за тобою.
Ты мне должен- должен!- я не лгу-
Воздух,солнце,небо голубое,
Шум лесной, речную тишину,-
Все, что до тебя со мною было.
Возврати друзей,веселье,силу,
И тогда уже - оставь одну.

Встречаются, чтоб расставаться,
Влюбляются, чтоб разлюбить.
Мне хочется расхохотаться
И разрыдаться, и не жить!
Клянутся, чтоб нарушить клятвы,
Мечтают, чтоб клянуть мечты...
О, горе тем, кому понятны
Все наслаждения тщеты.
В деревне хочется столицы...
В столице хочется души...
И всюду человечьи лица
Бесчеловеческой души...
Как часто красота уродна
И есть в уродстве красота...
Как часто низость благородна
И злы невинные уста.
Так как же не расхохотаться,
Не разрыдаться, как же жить,
Когда возможно расставаться,
Когда возможно разлюбить?

Два солнца стынут, - о Господи, пощади! -
Одно - на небе, другое - в моей груди.
Как эти солнца, - прощу ли себе сама? -
Как эти солнца сводили меня с ума!
И оба стынут - не больно от их лучей!
И то остынет первым, что горячей.

Одним движением души весь мир разрушен...
Как с этим жить теперь, скажи? Никто не нужен.
Молчат разбитые сердца, рыдают души.
А мне легко и хорошо, никто не нужен!
Повою тихо на луну, закройте уши.
Лишь одиночество в душе. Никто не нужен...
Любовь тихонечко умрет, огонь потушен.
Я ухожу. Теперь одна. Никто не нужен!


Ну очень я люблю такого рода стихи... собираю их. и под настроение читаю. А у меня их мнооого и очень сложно выбрать хотя бы 10 любимых.

[Шкода]

Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку -
Каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе.
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже - как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя!

[ladi flame]

Цветаева
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче - всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,-
Всё жаворонки нынче - вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"
И слезы ей - вода, и кровь -
Вода,- в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха - Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Вчера еще - в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,-
Жизнь выпала - копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою - немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал - колесовать:
Другую целовать",- ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил - в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе - я сделала?
Всё ведаю - не прекословь!
Вновь зрячая - уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Самo - что дерево трясти! -
В срок яблоко спадает спелое...
- За всё, за всё меня прости,
Мой милый,- что тебе я сделала!

А это одно из моих любимых... Впрочем, как и другие... с двум, наиболее понравившимися переводами.

Tyger! Tyger! burning bright
In the forests of the night,
What immortal hand or eye
Could frame thy fearful symmetry?
In what distant deeps or skies
Burnt the fire of thine eyes?
On what wings dare he aspire?
What the hand dare seize the Fire?
And what shoulder, and what art,
Could twist the sinews of thy heart?
And when thy heart began to beat,
What dread hand? and what dread feet?
What the hammer? what the chain?
In what furnace was thy brain?
What the anvil? what dread grasp
Dare its deadly terrors clasp?
When the stars threw down their spears,
And water'd heaven with their tears,
Did he smile his work to see?
Did he who made the Lamb make thee?
Tyger! Tyger! burning bright
In the forests of the night,
What immortal hand or eye,
Dare frame thy fearful symmetry?
Тигр, о тигр, светло горящий
В глубине полночной чащи,
Кем задуман огневой
Соразмерный образ твой?
В небесах или глубинах
Тлел огонь очей звериных?
Где таился он века?
Чья нашла его рука?
Что за мастер, полный силы,
Свил твои тугие жилы
И почувствовал меж рук
Сердца первый тяжкий звук?
Что за горн пред ним пылал?
Что за млат тебя ковал?
Кто впервые сжал клещами
Гневный мозг, метавший пламя?
А когда весь купол звездный
Оросился влагой слезной, -
Улыбнулся ль наконец
Делу рук своих творец?
Неужели та же сила,
Та же мощная ладонь
И ягненка сотворила,
И тебя, ночной огонь?
Тигр, о тигр, светло горящий
В глубине полночной чащи!
Чьей бессмертною рукой
Создан грозный образ твой?
Тигр, горящий в кущах ночи,
Чьи тебя прозрели очи?
Кто явил на свет черты
Этой страшной красоты?
В бездне или средь небес -
Плоти где свершен замес?
Где рождался грозный рев?
Где таился мрак зрачков?
Кто огонь в тебя вложил?
Кто сплетал канаты жил?
Слышал сердца мощный гул?
Плоть твою ломал и гнул?
Кто твой мозг надменный плавил?
Кто восстать тебя заставил?
Кто, неведомый уму,
Отпустил тебя во тьму?
И в ответ на твой оскал
Чей бессмертный взор сиял?
Светлый, словно херувим,
Агнец тоже создан им?
Тигр, горящий в кущах ночи,
Чьи тебя прозрели очи?
Кто явил на свет черты
Этой страшной красоты?

[Akula]

* * *
Ты, меня любивший фальшью
Истины - и правдой лжи,
Ты, меня любивший - дальше
Некуда! - За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени. - Десницы взмах! -
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.

12 декабря 1923
Марина Цветаева.

***
Я не могу без тебя жить!
Мне и в дожди без тебя – сушь,
Мне и в жару без тебя – стыть.
Мне без тебя и Москва – глушь.

Мне без тебя каждый час – с год;
Если бы время мельчить, дробя!
Мне даже синий небесный свод
Кажется каменным без тебя.

Я ничего не хочу знать –
Бедность друзей, верность врагов,
Я ничего не хочу ждать.
Кроме твоих драгоценных шагов.

[LEFT]Николай Асеев[/LEFT]

[Musya]

Мне у А.А. Блока нравится вот это стихотворение:

Я неверную встретил у входа:
Уронила платок - и одна.
Никого. Только ночь и свобода.
Только жутко стоит тишина.

Говорил ей несвязные речи,
Открывал ей все тайны с людьми,
Никому не поведал о встрече,
Чтоб она прошептала: возьми...

Но она ускользающей птицей
Полетела в ненастье и мрак,
Где взвился огневой багряницей
Засыпающий праздничный флаг.

И у светлого дома, тревожно,
Я остался вдвоём с темнотой.
Невозможное было возможно,
Но возможное - было мечтой.

У А. Ахматовой вот это красивое:

Вечерние часы перед столом,
Непоправимо белая страница.
Мимоза пахнет Ниццей и теплом.
В луче луны летит большая птица.

И, туго косы на ночь заплетя,
Как будто завтра нужны будут косы,
В окно гляжу я, больше не грустя,
На море, на песчаные откосы.

Какую власть имеет человек,
Который даже нежности не просит!
Я не могу поднять усталых век,
Когда мое он имя произносит.

Лето 1913

А ещё тронуло вот это стихотворение М.Ю. Лермонтова:

Sie liebten sich beide, doch keiner
Wollt'es dem andern gestehn.
Heine *

Они любили друг друга так долго и нежно,
С тоской глубокой и стастью безумно-мятежной!
Но, как враги, избегали признанья и встречи,
И были пусты и хладны их краткие речи.

Они расстались в безмолвном и гордом страданье
И милый образ во сне лишь порою видали.
И смерть пришла: наступило за гробом свиданье...
Но в мире новом друг друга они не узнали.
_________________________
* Они любили друг друга, но ни один
не желал признаться в этом другому.
Гейне (нем.)

[janesh]

Любви моей ты боялся зря,
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.
А если ты уходил к другой, Или просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой Плащ висит на гвозде.
Когда же, наш беспокойный гость, Ты умчался, новой судьбы ища,
Мне было довольно того, что гвоздь Остался после плаща.
Теченье лет, шелестенье дней, И снег, и ветер, и дождь...
А в доме событья страшней: Из стенки вынули гвоздь.
И снег, и ветер, и шум дождя, Теченье дней, шелестенье лет...
Мне было довольно, что от гвоздя Остался маленький след.
Когда же и след от гвоздя исчез Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того, что след Гвоздя был виден вчера.
Любви моей ты боялся зря: Не так я страшно люблю,
Мне было довольно видеть тебя, Встречать улыбку твою.
И в теплом ветре ловить опять То скрипок плач, то литавров медь...
А что я с этого буду иметь - Того тебе не понять!

Новелла Матвеева, одно из самых любимых стихотворений моего детства

[janesh]

Вот еще обожаю вот это стихотворение.

Автор Неизвестен.

Я думала, что главное в погоне за судьбой
малярно-ювелирная работа над собой:
над всеми недостатками, которые видны,
над скверными задатками, которые даны,

волшебными заплатками,
железною стеной должны стоять достоинства,
воспитанные мной.
Когда-то я так думала по молодости лет.
Казалось, это главное,
а оказалось - нет.
Из всех доброжелателей никто не объяснил,
что главное, чтоб кто-нибудь вот так тебя любил:
со всеми недостатками,

слезами и припадками,
скандалами и сдвигами,
и склонностью ко лжи,
считая их глубинами,
считая их загадками,
неведомыми тайнами твоей большой души

[Vanilla]

хм, если нравится, не лень и погуглить
автор известный. сайт
Горбовская Екатерина

[Oriana]

Неслышные тени придут к твоему изголовью
И станут решать, наделенные правом суда:
Кого на широкой земле ты одаришь любовью?
Какая над этой любовью родится звезда?

А ты, убаюкана тихим дыханием ночи,
По-детски легко улыбнешься хорошему сну,
Не зная, не ведая, что там тебе напророчат
Пришедшие властно судить молодую весну.

И так беззащитно-доверчива будет улыбка,
А сон – так хорош, что никто не посмеет мешать,
И, дрогнув в смущенье, хозяйки полуночи зыбкой
Судьбы приговор погодят над тобой оглашать.

А с чистого неба льет месяц свой свет серебристый,
Снопы, и охапки, и полные горсти лучей,
Черемуха клонит душистые пышные кисти,
И звонко хохочет младенец – прозрачный ручей.

И что-то овеет от века бесстрашные лица,
И в мягком сиянии чуда расступится тьма,
И самая мудрая скажет: «Идемте, сестрицы.
Пускай выбирает сама и решает сама».

М.Семёнова

________________________

О, если ты покоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь,

И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова -
Без прежних сил - возобновить свой труд,

И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: "Держись!" -

И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, -
Земля - твое, мой мальчик, достоянье!
И более того, ты - человек!

Р.Киплинг в пер.Маршака (надо признать, перевод Лозинского ближе к оригиналу..., но я люблю этот )

________________________

Ты мне сказал,что я принцесса,
Потом добавил,скрыв свой страх:
Таких принцесс в старинных пьесах
В конце сжигали на кострах...

[Вера Павлинская]

Когда тебя женщина бросит, - забудь,
Что верил ее постоянству.
В другую влюбись или трогайся в путь.
Котомку на плечи - и странствуй.

Увидишь ты озеро в мирной тени
Плакучей ивовой рощи.
Над маленьким горем немного всплакни,
И дело покажется проще.

Вздыхая, дойдешь до синеющих гор.
Когда же достигнешь вершины,
Ты вздрогнешь, окинув глазами простор
И клекот услышав орлиный.

Ты станешь свободен, как эти орлы.
И, жить начиная сначала,
Увидишь с крутой и высокой скалы,
Что в прошлом потеряно мало!

(c)Генрих Гейне. (пер.Маршак и А.Толстой)

[Ande Pu]

У маркиза де Сада приём в Люксембургском саду.
Изверг полон садизма, а всё, между тем, на виду,
ждут сексоты у каждой беседки - и немудрено:
дикий нрав изувера Парижу известен давно.
Вот глядит на графиню маркиз, и еда - не еда.
До чего же садизма исполнен он, прямо беда!
А графине не только же страшно, а в ней - интерес.
Но, однако, когда позовёт он, она - наотрез!..
Да вот что-то он всё не зовёт. Притворяется плут.
Сам хотел бы терзать её - там! Но галантен с ней - тут.
До того надоело графине: когда же, когда
наотрез она Саду откажет, - еда не еда!
Так сидят и маркиз, и графиня, не пьют, не едят.
Все давн уж попили, поели - они всё сидят.
Наконец приглашает графиня маркиза гулять:
То ли больно храбра, то ли дура - вот рыжая прядь!
....Сад терзает графиню, но как-то спустя рукава.
У него не дописана в книжке седьмая глава.
И не тем он графиню терзает, что бьёт, потрошит,
а лишь тем, что колоть не дерзает и бить не спешит.
Ну, конечно, - засады!.. Трепещет турнюр на ветру...
Ей давно почему-то полиция не по нутру.
Этак он до утра не начнёт, этот изверг, терзать,
и не даст ей возможность ему наотрез отказать.
У ж она-то сумеет, откажет, хоть риск и велик...
С рыжей гривки графини серебряный съехал парик...
Меж галантной беседой и позою боли, стыда
есть хот жест, поцелуй - вот она и откажет тогда...
А маркиза терзает другая забота, увы:
всё портрет не найдёт палачу из девятой главы.
Он давно бы нашёл и с пером ликовал бы в руке,
кабы только не эта садистка в кривом парике.

© Юрий Ряшенцев

[Djoanna]

Вероника Тушнова
************************
Люблю?Не знаю...
Может быть и нет.
Любовь имеет множество примет,
А я одно сказать тебе могу:
Повсюду ты - во сне, в огне, в снегу,
В молчаньи, в шуме, в радости, в тоске,
В слезах, в дыханье, в жилке на виске,
В любой надежде и в любой строке,
В любой звезде - во всем, всегда, везде.
Ты памятью затверджен наизусть,
и ничего нельзя забыть уже.
Ты у меня в крови, в душе.
Ты понимаешь - я тебя боюсь.
Напрасно я бежать, спастись хочу.
Ведь ты же - сон, тепло, дыханье, свет.
Хочу прижаться к твоему плечу.
Люблю? Не знаю, нет других примет

Автор неизвестен
*************************************
В огромном мире изменчивом
идем мы дорогами длинными,
мы мудрые, сильные женщины,
смешные девчонки наивные

Услышим мы что-нибудь лестное -
улыбку наденем в ответ,
но тонкое острое лезвие
храним у себя в рукаве.

[Snusmumrik]

Сейчас, в эту особенную пору люблю читать стихи про снег, про зиму. На душе становится так хорошо...

Евгений Евтушенко "Третий снег"

Смотрели в окна мы, где липы
чернели в глубине двора.
Вздыхали: снова снег не выпал,
а ведь пора ему, пора.

И снег пошел, пошел под вечер.
Он, покидая высоту,
летел, куда подует ветер,
и колебался на лету.

Он был пластинчатый и хрупкий
и сам собою был смущен.
Его мы нежно брали в руки
и удивлялись: "Где же он?"

Он уверял нас: "Будет, знаю,
и настоящий снег у вас.
Вы не волнуйтесь - я растаю,
не беспокойтесь - я сейчас..."

Был новый снег через неделю.
Он не пошел - он повалил.
Он забивал глаза метелью,
шумел, кружил что было сил.

В своей решимости упрямой
хотел добиться торжества,
чтоб все решили: он тот самый,
что не на день и не на два.

Но, сам себя таким считая,
не удержался он и сдал.
и если он в руках не таял,
то под ногами таять стал.

А мы с тревогою все чаще
опять глядели в небосклон:
"Когда же будет настоящий?
Ведь все же должен быть и он".

И как-то утром, вставши сонно,
еще не зная ничего,
мы вдруг ступили удивленно,
дверь отворивши, на него.

Лежал глубокий он и чистый
со всею мягкой простотой.
Он был застенчиво-пушистый
и был уверенно-густой.

Он лег на землю и на крыши,
всех белизною поразив,
и был действительно он пышен,
и был действительно красив.

Он шел и шел в рассветной гамме
под гуд машин и храп коней,
и он не таял под ногами,
а становился лишь плотней.

Лежал он, свежий и блестящий,
и город был им ослеплен.
Он был тот самый. Настоящий.
Его мы ждали. Выпал он.

[Аленka]

Случайно наткнулась на этот стих, тронуло....

В подвале среди барахла и картонок,
У серенькой кошки родился котёнок.
Беспомощно тычась в пушистую шкурку,
Беспечно сосал он счастливую Мурку,
И кошка, к сыночку прижавшись бочком,
Ласкала шершавым своим язычком.
Негромкую песню ему напевала
И всё целовала его, целовала …
А где-то смеялись и плакали люди,
А где-то из страшных палили орудий,
Политики земли делили на части,
И кто-то мечтал о богатстве и власти.
И только в подвале, под старой доской
Царили гармония, мир и покой.

[Циля]

Когда, сменяясь, времена
Приводят к вертелу баранов,
Не мы ли славим имена
Очередных своих тиранов?
Освобождаясь от гвоздей,
Душа поет с распятий нотных:
"Чем больше знаю я людей,
Тем больше я люблю животных!"

Порой, забыв язык людской
И не внимая уговору,
Не мы ли собственной рукой
Спускаем бешеную свору?
Грызня враждующих идей
И бормотанье ртов зевотных...
Чем больше знаю я людей,
Тем больше я люблю животных!

Когда в пылу своих побед,
Звериным обликом пугая,
Толпа желает слушать бред
Очередного попугая,
Я не желаю вслед за ней...
Я ухожу душою в вечность...
Чем больше знаю я людей,
Тем меньше верю в человечность.

Я - Лев загадочной страны
Людей с печальными глазами,
Где, видя бой со стороны,
Шестерки мнят себя тузами.
И я удачу пас не раз,
Но знал - иная есть дорога.
Чем больше знаю я о нас,
Тем больше понимаю Бога!

Перебирая четки лет,
Я у природы брал уроки.
Причиной наших вечных бед
Я вижу наши же пороки.
Учили с детства быть добрей,
Но мы добрей, увы, не будем...
Чем больше знаю я зверей,
Тем меньше доверяю людям...

Сергей Матвеенко



Очень нравится это произведение, решила поделиться...